Моя проза
Ведьма.

- Ну плывите же сюда, поближе; экие вы непослушные...

Светловолосая малышка, стоя по щиколотку в покрытой ряской темной воде небольшого, но глубокого озера, с сосредоточенным личиком тянулась перепачканной в иле ладошкой к серебристой стайке мальков, весело вьющихся у её ног. Другой рукой крепко держась - чтобы не соскользнуть в глубину - за пучок остролиста, в избытке росшего по берегам.

- Ай! - малышка приглушенно вскрикнула, отдергивая ручку; и тут же, не удержавшись, шлепнулась в воду, подняв тучи брызг.
Мальки трусливо бросились врассыпную - как их и не было.

Острая трава располосовала нежную кожу на ладошке, и капли крови, падая в темную воду, медленно расходились мутными кругами.
Стало невыносимо обидно: рыбки удрали, платье испачкано и намочено, а тут еще и рука болит...Что-то скажет мама?
Малышка горько всхлипнула, выбираясь из воды на осклизлый берег, изо всех сил пытаясь сдержать рвущееся наружу отчаяние. Если бы не эта кровь...

- Ма-ма! - не выдержав, закричала, зарыдала в голос, карабкаясь по невысокому склону вверх, не видя тропинки из-за набегающих поминутно слез, путаясь в высокой траве и стараясь держать раненую ручку на отлете, чтобы кровь не капала на платье.
Сильные руки подхватили её и вскоре опустили на ступеньки, ведущие в маленькую деревянную хижину.
- Подожди, я сейчас.
Женщина метнулась в дом и через минуту вынесла небольшой закопченый котелок с темным, густым настоем каких-то трав и чистую тряпицу.

- Давай посмотрим, что тут у тебя...Обыкновенный порез, ничего страшного. Промоем его настоем травки, и все заживет прямо на глазах. Вот так...А теперь приложим сверху этот листочек, травка называется розмарин; она утешит твои телесные и духовные страдания. Теперь полный порядок! А вот слезы твои мне не нравятся.

Почувствовав упрек в голосе, девочка перестала вхлипывать и подняла заплаканные глаза от ладошки, над которой умело колдовала женщина:
- Ну что я могу поделать, cорсьера, если они катятся? Ты думаешь, мне не больно? А еще эти рыбки...совсем не хотят со мной знакомиться! А ведь такие красивые, серебристые...

Горькая обида опять наполнила слезами темно-синие глаза, и девочка опустила голову...но нет, слезы побежали еще быстрее.

- Ну-ну, мадемуазель Слезинка! Хватит! - Женщина нежным легким движением приподняла подбородок малютки. - Я знаю один секрет, как прогнать слезы, и сейчас я поделюсь им с тобой. Слушай и запоминай: всегда, когда захочется плакать, представляй себе огромного зеленого кота с крыльями и клювом, как у петуха. Вот прямо сейчас и попробуй!

Девочка недоверчиво покосилась на лениво развалившегося неподалеку старого облезлого Леонара.. крылья...клюв... - и весело фыркнула.

- Вот видишь? Это всегда помогает. - Женщина звонко рассмеялась в ответ. - А рыбок я помогу тебе поймать. Пустим их в котелок с водой, и будешь давать им хлебные крошки. И они с тобой непременно подружатся. Да, и не называй меня "cорсьера"; я уже просила тебя об этом.
- Но ведь эти женщины...которые приходят из деревни..они же называют тебя так? Вот вчера я видела: та, сердитая... она еще просила тебя... - девочка нахмурила бровки, вспоминая; и затем по слогам произнесла трудное слово : - при-во-ро-жить. И она шептала другой женщине, с которой пришла: "сорсьера, она сорсьера"...Я играла с Леонаром и слышала!
Женщина нахмурилась. Немного помолчала, пытаясь скрыть беспокойство, затем спросила, стараясь, чтобы голос её звучал ровно:
- Они тебя тоже видели? Я ведь не разрешаю тебе играть на лужайке, когда кто-то ко мне приходит.
- Нет! Мы с мсье Леонаром играли в зарослях неподалеку от тропинки. А почему они тебя так зовут?
- Они просто не знают моего настоящего имени. - Грустная улыбка скользнула тенью по лицу и тут же исчезла. - Но ты же ведь знаешь?
- Знаю: Мама! - девочка ласково ткнулась носом в теплое родное плечо.
- Ну, а если знаешь - бегом умываться и переодевать платье! Негоже такой приличной барышне разгуливать, как последняя бродяжка!

Малютка с готовностью кивнула и бросилась было в дом, но тут же остановилась, обернувшись - она ведь не спросила про сказку! А вдруг мама, рассердившись на её слезы, не будет сегодня рассказывать?!

Женщина стояла, задумчиво гляда куда-то в небо, машинально накручивая на палец непослушную прядь роскошных каштановых волос, вольно рассыпавшихся по плечам. И была она невыразимо прекрасна в багровом мареве закатного солнца, в строгом глухом платье, на котором кружевные тени листвы рисовали замысловатые узоры, дрожащие, постоянно меняющиеся.

- Мама...- осторожно позвала девочка.
- А... - женщина очнулась от своих дум, проведя тонкой рукой по лицу, отгоняя то затаенное, которому еще не время..не время при солнечном свете. - Что, маленькая?
- А сказку перед сном...ты ведь расскажешь сегодня?
- Конечно расскажу, как всегда. Без сказки ведь невозможно, верно?
- Верно! - малышка успокоенно вздохнула. И тут же хитро прищурилась:
- А расскажешь мою любимую? Про двух сестер и прекрасного принца?
- Да ты же наизусть её знаешь! - женщина ласково улыбнулась.
- Но ты ведь всегда по-разному её заканчиваешь. И я никогда не знаю, что ты еще придумаешь!
- Ну хорошо. Сегодня я придумаю очень веселый и счастливый конец. Ты довольна?
- Спасибо, мамочка! Я люблю тебя! - сверкнув озорными глазенками, маленькая проказница скользнула в дом.
- Я тоже люблю тебя, девочка моя, - прошептала вслед малютке та, которую называли "Сорсьера".
Снова кольнуло сердце беспокойство; сегодня с утра все валилось из рук. Она вновь попыталась отогнать мрачные мысли. Быть может, просто меняется погода? Вон какой тревожный багровый закат этим вечером...

..- Просыпайся, ну просыпайся же! Они уже близко.
Тормоша ничего не понимающую сонную малышку, торопливо натягивала на неё одежду, совала в руки наскоро собранный узелок и шептала, шептала, обдавая горячим дыханием:
- Доберешься до тетушки Кларинды, запомни - мадам Кларинда Дэфарде, живет в Перпиньяне, это недалеко. В лесу не бойся ничего, звери тебя не тронут. Ты должна добраться!
- Я и так не боюсь, мама, ты же меня учила разговаривать с ними...- глазки слипались, сон никак не хотел отпускать. А может, это все происходит во сне? Какой-то непонятный, глухой шум со стороны тропинки, ведущей в деревню...какие-то угрожающие выкрики...Наверняка это сон! И мама никогда не была такой напуганной; даже когда прошлой зимой к избушке подходили волки и выли. Волки боялись трав, которые мама разложила вокруг. Даже когда...

- ...торопись! Да ты меня не слушаешь! Выберешься через курятник! И сразу в лес, только не останавливайся. Беги, покуда у тебя хватит сил!
- А ты, мама? - Сон стремительно уходил, уступая место страху.
- Я потом, я найду тебя, нескоро...как-нибудь. Доберись до тетушки, она добрая. Обещай мне, что доберешься, ты ведь сможешь, ты сильная, я знаю!
- Обещаю, мама...Ты же потом придешь? К нам с тетушкой?
- Приду! Непременно, дитя мое.. Только доберись! Постой.
Трясущимися руками она судорожно сорвала с себя медальон и торопливо надела его девочке под платье. Порывисто прижав к груди маленькое дрожащее тельце, в следущую секунду толкнула малышку к проему за выступом камина.
- Беги! Храни тебя Святая Дева!

Шум нарастал, приближался. Угрожающий гул голосов взрывался визгливыми выкриками, проклятиями и улюлюканиями:
- Ведьма! Сорсьера! Дьявольское отродье! Будь ты проклята!
- Побольше веток, добрые горожане! Чтобы сразу занялось! Пусть попляшет в геене огненной вместе со своим дьяволом!
- Смотрите, смотрите! Она вылетела в трубу! А-а-а! Сейчас нашлет мор!
- Спасайтесь! Спасайтесь!
В толпе истерично завизжали; кто-то заколотил палкой в днище медного котла.
- Поджигайте! Да поджигайте же! Во имя Господа нашего!

Женщина в длинной ночной рубашке, с разметанными в беспорядке по плечам волосами, застывшая белым изваянием посреди тесной комнатушки с развешанными по углам пучками пахучих трав, ничего этого не слышала.
До хруста сжав пальцы, уставившись невидящим взором в маленькое окошко, отсвечивающее кровавыми сполохами, шептала побелевшими губами молитвы сразу всем святым, и шепот её постепенно поднимался до крика: "Спасите мою девочку...Спасите! Спасите!!!"

Нехотя занимался рассвет.
Ни звука.
Ни вскрика.
Лишь изредка обугленные головешки с тихим шипением исторгали из себя сноп багровых искр.
Притихшая толпа мрачных, напуганных людей угрюмо смотрела, как догорал хлипкий деревянный домишко, кособоко приютившийся на самом краю леса.


Вернуться к оглавлению
* Design © 2006 Эль *